Открывающая сцена в «Искусственном разуме» обманчива, она создает впечатление, что перед нами серьезная такая научная фантастика с мощной социальной подкладкой. Профессор Аллен Хобби (Уильям Хёрт) читает лекцию своим сотрудникам о том, что андроиды представляют собой всего лишь имитацию человека, пусть и совершенную, но все же. С ними можно делать, что угодно, они все равно полноценно не понимают происходящее. Но вот если создать андроида, способного любить… В конце концов, профессор предлагает разработать андроида-ребенка, который будет испытывать безответную любовь к родителям. В итоге может получиться совершенный ребенок, не взрослеющий, позволяющий в мире с контролируемой рождаемостью утешить любую семейную пару. Первым прототипом таких андроидов и является Дэвид (Хейли Джоэл Осмент), попавший в семью Свинтонов (Фрэнсис О`Конор и Сэм Робардс). У Свинтонов большая беда: их сын Мартин лежит в креозаморозке, так как болен неизлечимой пока болезнью. Дэвид должен стать утешением для несчастной матери, а в результате становится в ее глазах вторым сыном. В тот момент, когда Мартина неожиданно возвращают к полноценной жизни, так как все-таки найдено лекарство от его недуга, становится ясно, что у нас тут все-таки семейная драма. Но и это обманчивое впечатление. В какой-то момент безутешная миссис Свинтон будет вынуждена оставить Дэвида в глухом лесу, в общем, все так, как бывает в сказках. И именно сказкой по сути и является «Искусственный разум», да-да, «Приключения Пиноккио», все, как Кубрик и планировал. Дэвид хочет стать живым мальчиком, чтобы завоевать любовь женщины, которую считает своей матерью (а точнее соответствовать ее ожиданиям). Не умеющий отличать вымысел от реальности, он отправляется на поиски Голубой феи, той самой из книжки Коллоди. По пути его ждут самые разные приключения и, в конце концов, он доберется-таки на самый край света, где плачут львы…

Львы, кстати, там и впрямь плачут. Но, конечно, не настоящие. В этом фильме легко обмануться в плане того, что тут живое, а что нет. Вон, даже многие критики (а уж они-то точно должны смотреть кино крайне внимательно) в эпилоге «Искусственного разума» приняли роботов за инопланетян. Стивен Спилберг тогда разозлился, кинулся поправлять и пояснять, но на самом деле это была еще одна его художественная победа. Метафора вырвалась за пределы художественного пространства, что может быть лучше.

В идейном плане «Искусственный разум» работает на дихотомии рукотворного и настоящего. А еще – иллюзорного и действительного. С одной стороны у нас есть, грубо говоря, сообщество роботов и сообщество людей. И речь тут идет не о том, что роботы ведут себя живей и подлинней, чем люди. Отнюдь: роботы вполне себе роботы, люди вполне себе люди, пусть и самым разумным (можно даже сказать, что самым мудрым) оказывается роботизированная игрушка, медвежонок, который точно похитит ваше сердце. Но на стороне роботов явное преимущество: они вполне себе способны пережить людей и вряд ли будут заниматься самоуничтожением. В этом отношении, конечно, поцивилизованней выглядят. Тут можно проводить различные параллели исторические, додумать даже первых христиан, которых рвали на римских аренах львы, но в фильме это и так прекрасно показано, додумывать ничего не надо. С другой стороны, по мысли профессора Хобби именно вера в иллюзию, способность идти вперед ради мечты, даже если она в принципе неосуществима, и делает человека человеком. Его восхищает Дэвид, который хочет стать настоящим мальчиком и все для этого делает, хотя очевидно (только не Дэвиду), что это в принципе невозможно. Кстати, Кубрик одним из вариантов финала первоначально предлагал именно такой: все у Дэвида получилось. В какой-то степени миссис Свинтон, принявшая Дэвида в качестве своего второго ребенка, тоже находится в плену иллюзии. Ничего хорошего ей, конечно, не светило. По-хорошему, и у нее, и у Дэвида случилась некоторая системная ошибка (по разным причинам, конечно). И именно здесь и таится тот самый экзистенциальный ужас, о котором говорилось выше. Но все гораздо хуже, чем может показаться на первый взгляд. Живая женщина все-таки сможет утешиться, пережить боль и двигаться дальше, робот же лишен этой возможности. При этом никто не может сказать, где тут видимость, а где подлинность, алгоритм работает совершенно. Скрывается ли за бесконечным стремлением Дэвида хоть что-то, сложно сказать. В эпилоге нам дают понять, что все-таки да, есть там человечность. Но некоторая неуверенность у зрителя неминуемо останется. Делайте с этим, что хотите, но про хэппи-энд забудьте. Тут не хэппи-энд, тут что-то другое.

«Искусственный разум» и впрямь выглядит шедевром на все времена. С точки зрения картинки не постарел, смотрится прекрасно и сейчас. Затонувший Нью-Йорк, – а потом и замерзший – до сих пор восхитителен, а это далеко не единственная футуристическая локация. Актеры справились со своими ролями просто шикарно, особенно те, кто играл роботов. Понятно, что Хейли Джоэл Осмент идеально подходил для своей роли, он одним только взглядом был способен вызвать прилив жесточайшего умиления. Хотя порой и выглядит весьма жутковато (просто оцените его игру в первой четверти фильма). Есть тут еще и Джуд Лоу. Его роль робота-любовника невероятно яркая, он вполне себе может затмить даже нашего любимого медведя. Сама же история рассказана грамотно, с большим мастерством. Стивен Спилберг не допускает ни одной лишней сцены, да, ритм слегка сбивается во второй половине, но там вопросы, скорее, к длине эпизодов, чем к их наполнению. По «Искусственному разуму» можно учить сценарному мастерству, а еще тому, как расставлять в фильме визуальные символы, которые будут служить дополнительным смысловым каркасом. Например, обратите внимание, как появляется в доме Свинтонов Дэвид. Запомните этот первый кадр с ним, силуэт на фоне яркого белого света. И тогда не будет никаких вопросов об инопланетянах в эпилоге.

Главное не принимать «Искусственный разум» за семейное кино. Да, первоначальная интонация может в этом отношении и обмануть (а тут многое обманывает, это прямо один из основных принципов местного сторителлинга), но за всей этой сказочкой скрываются далеко не детские идеи. Да и линия робота-любовника как-то не для семейной аудитории. Возможно, именно этот фильм можно назвать самой взрослой работой Стивена Спилберга. И в этом нет ничего удивительного, в конце концов, он шел по следам Стенли Кубрика, который снимал какое угодно кино, но только не простое. И пусть вас не смущает вся эта сентиментальность, тут ею только внимание отвлекают.

Внутренний конфликт для Рида Ричардса авторы придумали просто отличный. Он не только проистекает из сюжета, но и двигает его. Но важно в этом конфликте не только это, он еще и высвечивает парадокс всех комиксов «Marvel». Этот парадокс пронизывает их, присутствует постоянно, пусть и проговаривается очень редко. Каким образом в пространстве данной художественное реальности могут одновременно равноправно действовать наука и магия? В контексте отдельных линеек персонажей (того же доктора Стрэнджа, к примеру) данного противоречия как бы и нет. Вот был талантливый врач, во всем полагался на здравый смысл, а потом ему пришлось стать Верховным магом Земли. По сути классический сюжет, в котором герой постигает тайную сторону реальности, уходит от заблуждений себя прошлого к истинному пониманию сути вещей для себя нынешнего. В замкнутой истории все прекрасно работает. Проблема в том, что в «Marvel» истории персонажей открытые, они постоянно взаимодействуют друг с другом. Вот и получается, что одновременно существуют всякие ученые, супергерои, существование которых объясняется в научно-фантастическом ключе, пусть мы и понимаем, что все эти радиоактивные отходы и навороченные сыворотки ближе к современной мифологии, чем к науке как таковой, инопланетяне, существование которых не может быть доказано, но вполне может допускаться, боги (о`кей, они тут типа инопланетяне) и вполне себе всамделишние маги. Вы можете представить себе роман, например, Александра Беляева, в котором рядом с ученым находился бы маг? При этом способности мага не ставились бы под сомнение. В том-то и дело, что подобный сюжет немыслим. Так не работает. Насколько бы Артур Конан Дойл ни верил в спиритизм и фейри, он никогда не сталкивал своего Шерлока Холмса с по-настоящему сверхъестественным. По одной простой причине: в таком случае художественная реальность рассказов про Шерлока Холмса просто сломалась бы. И это, кстати, хорошо демонстрируют некоторые продолжения шерлокианы, авторы которых проворачивают такой фокус. Все рассыпается. Возникает ощущение, которое принято выражать фразой: «Не верю». А вот в случае с «Marvel» все вроде бы продолжает работать. Никаких проблем. Бежим на поиски приключений дальше. Рид Ричардс изобретает новую фотонную пушку, а доктор Стрэндж помогает ему через астрал. Что-то в таком духе. А авторы даже и не думают хоть как-то это объяснить. Художественная реальность, с которой они работают, будто бы и не требует хоть каких-то объяснений.

Можно было бы все списать на безалаберность авторов комиксов. Мол, они просто не задумываются над этим вопросом, сочиняют так, как сочиняется. Но если бы все так и было, то вряд ли бесконечные циклы «Marvel» просуществовали бы так долго, читатель все чует и не прощает. Единственным объяснением, как кажется автору этого текста, является то, что по сути никакого разделения на науку и магию в мирах «Marvel» не существует. То есть, грубо говоря, в художественной реальности комиксов «Marvel» наука и магия не просто равнозначные понятия, они одно и то же, то бишь наука на самом деле здесь воспринимается именно как магия. Нет никакой разницы в том, как Рид Ричардс объясняет то, что он делает в своей лаборатории, и в том, как доктор Стрэндж рассказывает о своих умениях. Все — одно. Если посмотреть с такой точки зрения, то, в общем, мы видим отражение понимания науки у современного человека. Все мы в курсе, что любая развитая наука неотличима от магии, но, думается, Артур Кларк не предполагал, что это уже происходит. Будущее наступило. Ученые могут сколь угодно многословно с использованием соответствующей терминологии объяснять новые изобретения, рассказывать о новых открытиях, но для человека, не разбирающегося во всех этих материях (а таковых, будем честны, большинство), все эти заумные слова будут не сильно-то отличаться от каких-нибудь заклинаний. Мы живем в век технологических чудес и привыкли воспринимать их, как данность. Точно так же наши далекие пращуры воспринимали камлания шаманов. Вон, дождь пошел. Отлично, наш шаман молодец. В этом отношении комиксы «Marvel» приближаются к реализму гораздо сильней, чем может показаться на первый взгляд. Вон, Рид Ричардс может вытянуть шею на три метра. А тут из астрального измерения выпал доктор Стрэндж. Первый скажет про радиацию. Второй — про пентаграммы. И то, и другое чаще всего приходится принимать на веру. Потому — одно и то же. Вот и выходит, что по комиксам «Marvel» можно изучать современное массовое мировоззрение, которое не настолько научно, как хотелось бы многим.

А теперь еще немного о самом комиксе.

Пусть вас не смущает нумерация выпусков комикса, которые помещены в данный том серии. Первые четыре пронумерованы с шестьдесят седьмого по семидесятый. Следующие три с пятисотого по пятьсот второй. Дело в том, что в какой-то момент нумерацию комиксов про Фантастическую Четверку решили начать заново, а, когда серия докатилась до юбилейного пятисотого номера, возобновили старую. Ну, чтобы все понимали, насколько это длинный цикл.

Хочется сказать еще и про рисунок. Детализированный, но мультяшный. Скорее в духе 1990-ых, чем начала нулевых. Тем не менее, весьма и весьма приятный. Особенно хорошо, что четко понятно, что куда полетело, где что упало, кто кого ударил, и все благодаря кропотливому подходу к детализации.

Одним из основных плюсов всей этой истории можно считать, что авторы периодически подпускают психологизма. Оказывается, что все эти супергерои могут тяжело переживать то, что с ними происходит. А уж ребенок, которого затащили в самый настоящий ад (там Клайв Баркер не проходил ли мимо с советами по поводу сюжета?), точно должен был получить серьезную психотравму. Хорошо то, что все это не идет во вред сюжету, авторы обладают чувством меры, чтобы не заменять события нытьем.

Данный том «Marvel. Официальной коллекции комиксов» имеет открытую концовку. Рид Ричардс после всего произошедшего, кажется, придумал какой-то план по исправлению ситуации. При этом, скорее всего, этот план предполагает использование магии. Иначе зачем ему понадобился бы клочок волос доктора Дума? Такой поворот кажется весьма многообещающим. К счастью, составители серии не стали оставлять сюжет оборванным (а порой они такое проделывают), продолжение можно найти уже в следующем томе за номером сорок один.